Михаил Ахманов

ДОН РУМАТА И КСЕНОЛОГ ТРЕВЕЛЬЯН

Некоторые размышления над повестью Стругацких "Трудно быть богом" и моим романом "Посланец небес"

1. Читатель Николай 29 февраля 2016 прислал в гостевую книгу моего сайта письмо с вопросом:

"Вопрос такой: в повести братьев Стругацких "Трудно быть богом" конфликт в конечном итоге связан с непониманием - земляне, живущие при коммунизме, не понимают людей феодального общества. И, как результат, землянина-разведчика блестяще переигрывает и не менее блестяще подставляет грязный туземец.

У вас в "Миссиях Тревельяна" конфликт связан с наличием некой высшей силы. На Осиере это представитель некой высокоразвитой цивилизации, причем нечеловеческой, тайно управляющий планетой. На Пекле-Раване - некий артефакт, сеть межпространственных туннелей, оставленных другой, не менее развитой цивилизацией. Почему?"

В этом "почему" таится ряд вопросов. В чем суть повести Стругацких (и других произведений АБС о Прогрессорах) и моего романа? Почему мы по разному понимаем стратегию и тактику Прогрессорства? Если представить будущее человечества как вполне счастливую утопию, какие конфликты в нем возможны и как они разрешаются? Наверняка можно придумать что-то еще, и все подобные вопросы будут весьма сложными. Поэтому я не стал отвечать на них в гостевой книге, а решил написать эту статью. Надеюсь, она будет интересна Николаю и другим моим читателям.

2. Сначала о повести АБС "Трудно быть богом". Это отнюдь не история о том, как "грязный туземец" дон Рэба переиграл и подставил землянина-разведчика из гипотетического счастливого будущего нашей планеты. Я вижу в этой истории три повествовательных слоя: общий фон "счастливой утопии", связанный с другими произведениями этого цикла АБС ("Полдень, XX век", "Обитаемый остров", "Попытка к бегству", "Парень из преисподней" и т.д.); слой иносказания; собственно история дона Руматы и его приключений. Об утопии и приключениях мы поговорим позже, а сейчас замечу, что в моем восприятии "Трудно быть богом" - безусловно иносказание. Иными словами, это повесть о том, что творилось в нашей стране в 1962-64 гг, о разгуле "серости", наступившем вслед за посещением Хрущевым выставки современного искусства в московском Манеже, ее разгромом и последующими гонениями "инакомыслящих" художников, литераторов и т.д. Это реакция АБС на события, связанные с концом "хрущевской оттепели" - но, разумеется, она передается в завуалированной, иносказательной форме.

Приведу несколько цитат:

"Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные" (для меня это главная мысль авторов).

"Умные нам не надобны. Надобны верные" (такова была ситуация в хрущевские и брежневские времена, и я ощутил это на собственной шкуре).

"Если ты умен, образован, сомневаешься, говоришь непривычное - просто не пьешь вина, наконец! - ты под угрозой".

Вот прямое обращение к властям, две страницы текста, из которого я приведу только одну фразу:

"Без искусств и общей культуры государство теряет способность к самокритике, принимается поощрять ошибочные тенденции, начинает ежесекундно порождать лицемеров и приспособленцев, развивает в гражданах потребительство и самонадеянность и в конце концов опять-таки становится жертвой более благоразумных соседей".

А на последних страницах - крик отчаяния, адресованный Богу:

"Сделай так, чтобы больше всего люди любили труд и знание, чтобы труд и знание стали единственным смыслом их жизни!"

Таково мое понимание смысла повести, на чем я ни в коей мере не настаиваю - другие читатели могут увидеть в ней что-то иное.

Теперь обратимся к книге биографа АБС Бориса Вишневского "Аркадий и Борис Стругацкие. Двойная звезда" (последнее издание - 2013, "Издательство Союза писателей Санкт-Петербурга"). В ней повести "Трудно быть богом" посвящена отдельная глава, в которой сам БН рассказывает историю ее создания. Вначале авторы собирались написать развеселый приключенческий роман под названием "Седьмое небо", в которой лихой пришелец-коммунар с Земли будущего геройствует на другой планете, очень на Землю похожей, но пребывающей в эпохе феодализма. Как следует из писем АН и комментариев БН, замышлялось нечто подобное "Трем мушкетерам", и даже последняя фраза должна была походить на конец "Виконта де Бражелона": "Чтобы женщины плакали, стены смеялись, и пятьсот негодяев кричали: "Бей! Бей!" и ничего не могли сделать с одним коммунистом..." (цитируется по письму АН, который называет задуманную повесть "легкомысленной"). Но далее случился визит Хрущева в Манеж и наступление "серой реакции", о которой БН говорит так: "Пресса уже не ревела, она буквально выла". Затем он приводит названия ряда статей тех лет ("Компромиссов быть не может", "Ответственность художника", "Искусство и лжеискусство" и т.д.) и имена лиц, которым "досталось на орехи" (Эрнст Неизвестный, Эренбург, Аксенов, Андрей Вознесенский и так далее, вплоть до Ахмадулиной). Этот разгул "серых страстей" совершенно изменил смысл и сюжет задуманной повести, о чем БН прямо говорит в своих комментариях. Появилось вовсе не легкомысленное, а социально значимое произведение "Трудно быть богом", и я уверен в своем праве считать эту повесть иносказанием. Возможно еще и потому, что этот жанр мне близок (см. мои романы "Среда обитания, "Ассирийские танки у врат Мемфиса" и кое-что еще).

3. Теперь поговорим об утопии. По определению, утопия - роман о счастливом будущем, коммунистическом или, на худой конец, социалистическом (Уэллс "Люди как боги", Моррис "Вести ниоткуда"). Естественно, в американской фантастике таких романов нет, их писали советские авторы (например, Гуревич, Мартынов, Снегов), но их произведения кажутся мне весьма наивными. Однако у нас и в Польше были созданы три великие утопии XX века: "Туманность Андромеды" Ефремова, "Магелланово облако" Лема, "Полдень, XXII век" Стругацких плюс цикл их же повестей, упомянутых мною в начале раздела 2. Утопия - жанр очень непростой, так как повествуется в ней о счастливом и, надо полагать, бесконфликтном будущем. А ведь известно: нет конфликта - нет романа. А какие конфликты в утопии? Что тут еще можно придумать, кроме классического "любовного треугольника"? Что использовали три великих автора - Ефремов, Лем и АБС?

Общество в утопиях Лема и Ефремова в технологическом плане не всемогуще, и в их романах главный конфликт таков: между бесконечностью человеческих желаний и ограничениями технологии в данный момент. Например, Мвен Мас, один из персонажей "Туманности Андромеды", видит в передаче по Великому Кольцу красавицу с Эпсилон Тукана; он хотел бы полететь к ней, но вот беда: звездолетам на анамезоне в такую даль еще не добраться. Стругацкие отказались от подобного конфликта; их корабли летают в самые дальние дали, и в части межзвездного транспорта их герои не имеют проблем. Они измыслили другой конфликт, этический. Суть его такова: противоречие между счастливой жизнью на Земле и горестной судьбой человекоподобных цивилизаций в других мирах, не достигших состояния утопии. Разумеется, коммунары не могут с этим приу мириться, и потому появились Комконы, Институт экспериментальной истории и Прогрессорство. Иными словами, раз на Земле перевелись мерзавцы, герои АБС борются с ними на других планетах.

Это очень изящное решение, так как за упомянутым выше конфликтом следует еще один, тоже из области этики: как бороться, какие средства можно применять, а какие - нет. Коммунары - люди высоконравственные, что накладывает на них ограничения по части массовых казней, убийств, пыток и даже любовных игр с инопланетянками. А отсюда вывод: полностью вписаться в чужой социум, как правило чудовищно дикий, они не способны. Этот дисбаланс между этикой коммунара и необходимостью жестких, а иногда постыдных действий, мучает прогрессоров; в результате возникает противоречие, движущее сюжет. Отнюдь не наивная ситуация, ибо при виде жестокости и зверств в душе человека, даже самого доброго, гуманизм борется с жаждой отмщения.

Изящное решение, но, не в укор АБС, все же поверхностное. Я убежден, что в далеком будущем, пусть даже подобном счастливой утопии, будут какие-то конфликты, но мы, в силу ограниченности ума, не можем их себе представить. Лишь могучий интеллект может разглядеть какие-то отблески в туманной дымке грядущего - возможно, те проблемы, о которых предупреждает Станислав Лем в "Сумме технологии".

4. Рассмотрим повесть АБС как историю о приключениях дона Руматы - я, кстати, думаю, что многие читатели воспринимают ее именно так, не вдаваясь в глубинный смысл произведения. Что же мы знаем о мире Арканара и трудах Прогрессоров? Авторы вскользь упоминают, что на планете девять материков, и что двести пятьдесят наблюдателей с Земли находятся здесь уже двадцать два года. Отсюда следует, что этот мир обширен, в нем множество стран и народов, и земляне его хорошо изучили за два десятилетия. Но в части географии АБС описывают планету очень скупо: существуют Империя или метрополия (упоминаемая изредка), а также королевство Арканар, Эстор, Торговая республика Соан, герцогство Ируканское, Область Святого Ордена и страна меднокожих варваров за Красным Северным хребтом. Я полагаю, что такое сужение пространства от планетарного к конкретному региону сделано не зря: подробные описания планеты и масштабы деятельности Прогрессоров не должны отвлекать читателя от главной идеи. А она выражена ясно: "Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят черные".

Погруженный в мрак средневековья, Румата ощущает бессилие и отчаяние - как, наверняка, и многие его коллеги. Они, сотрудники Института экспериментальной истории, вооружены базисной теорией феодализма и могут оказывать воздействие в очень узких рамках: например, спасти от гибели опередивших эпоху гениев и талантов, сберечь культурное наследие или внедрить какие-то правила гигиены - вроде носовых платков и нижнего белья. Силовые действия исключаются: никаких бластеров и других подобных средств, никакого участия в масштабных акциях (восстания, перевороты и т.п.) и, разумеется, никаких убийств - даже таких одиозных личностей, как дон Рэба. Почему так? Потому, что это не позволяют моральные принципы и базисная теория феодализма, положения которой нам не известны. Кроме, возможно, одного: нельзя лишать мир собственной истории.

Тут я усматриваю неувязку в логике. Создается впечатление, что Прогрессоры Стругацких сами наложили на себя оковы и действуют не то чтобы осторожно, но скорее примитивно. Если принцип "нельзя лишать мир собственной истории" - священная корова базисной теории, то для чего вы сюда пришли? Зачем спасаете гениев, чье воздействие на историю огромно? И в чем ваша задача, кроме пассивного наблюдения? Почему страдаете и мучаетесь, тогда как нужно применить более разумную стратегию?

Несколько слов об этой стратегии и задаче Прогрессоров в случае Арканара. Земное средневековье вовсе не являлось беспросветно мрачной эпохой повальной жестокости. Да, велись войны, но были периоды длительного процветания, когда крестьянство, ремесленники и купечество жили спокойно и относительно благополучно. Примеры: Византия, мавританские королевства на юге Испании, ганзейские города, Новгородская республика и т.д. Ситуация в Арканаре скорее подобна самым тяжким временам - например, Столетней войне и восстанию Жакерии. Задачи Прогрессоров состоят в том, чтобы исключить такие экстремальные моменты, не допустить массовой гибели населения от войн, эпидемий и голода, обеспечить плавное течение исторического процесса. Эффективная стратегия для этого такова: заменить некомпетентных правителей на более разумных. Из земной истории мы знаем великих владык, при которых та или иная держава процветала, и знаем недоумков, чье правление вело к смуте и разорению. Иными словами, Прогрессоры должны заниматься селекцией правителей. Применительно к Арканару это означает: во-первых, изъятие дона Рэбы и его сподвижников, а также всего королевского семейства; во-вторых, подбор более разумной правящей элиты - такой, которая не будет превышать обычный уровень средневековых зверств.

Что означает термин "изъятие"? Убийство? Ни в коем случае! Тут, по моему мнению, мы сталкиваемся с одним из главных логических просчетов в повести. Уровень технологии землян очень высок, он допускает не только нуль-транспортировку к звездам и синтез из опилок чистого золота. Вспомним "Парня из преисподней" и эпизод, когда герой (Бойцовый Кот Гаг, вывезенный с Алая) видит груду земного оружия, пытается стащить какую-то смертоубийственную штуковину, а взять ее не может - пальцы проходят сквозь рукоять. Оружие несомненно существует, но для постороннего оно иллюзия. Не ухватишь!

При таком технологическом уровне нет нужды в бластерах, стреляющих молниями. У Прогрессоров должно быть то, что я называю "гуманным оружием": генератор фантомов, способных напугать; сонный газ, вырубающий из реальности целый город; прибор гипноза, который делает его носителя невидимым, и прочее в том же духе. С помощью этих средств похитить дона Рэбу и его присных не составляет труда. Затем их можно переправить на необитаемый, но теплый и зеленый остров, где созданы все условия для комфортной жизни. Но, конечно, драматизма будет меньше, чем в повести АБС. Так что подчеркну еще раз: повесть эта не о приключениях, а совсем о другом.

5. Мы вплотную подошли к моим историям о ксенологе Тревельяне. Меня весьма занимает тема Прогрессорства, в чем нет ничего удивительного - это благодатная почва для приключенческих романов. Подчеркну: именно приключенческих, ибо никакого глубинного смысла я в них не вкладывал. Фактически я, в меру своих сил и талантов, попытался реализовать тот первоначальный замысел АБС, который сводился к развеселой и легкомысленной мушкетерской истории. Получились романы не совсем легкомысленные и развеселые (хотя мой Тревельян одарен чувством юмора), но без подоплеки и иносказаний, связанных с нашей современностью. Я работал именно над темой Прогрессорства, пытаясь разобраться, может ли такое начинание стать реальным - разумеется, в рамках моего мира и моей игры. В этом главное отличие от повести Стругацких.

Перед тем, как двигаться далее, рассмотрим один момент, который я считаю наиважнейшим. В чем разница между современным человеком и человеком архаических времен? Под "современным" я понимаю тех, кто жил и живет в технологическую эпоху, во времена Просвещения, начиная примерно с XVIII-XIX веков; под "архаическим" - тех, кто жил в античной древности и средневековье. Главная разница между этими типами заключена во взгляде на мир. Мы, современные люди, сознаем, что обитаем во Вселенной, в которой миллиарды солнц и, вероятно, есть при них планетные тела; мы твердо уверены, что живем на земном сфероиде, что Земля обращается вокруг Солнца, и что в Солнечной системе есть другие планеты; нам известны все материки и страны нашего мира и населяющие их народы. В этом смысле тайн и загадок для нас не осталось. В наши дни даже глубоко верующий человек понимает, что Бог создал не Землю, но Вселенную (что лишь говорит о Его великом всемогуществе).

В отличие от нас человек архаический жил на плоской Земле, вокруг которой вращалось Солнце, и все непонятные явления объяснялись для него Божественным Промыслом. Он свято верил в то, что жизнь не кончается со смертью, что он попадет на суд Осириса, или в Аид, или в рай либо преисподнюю, или возродится в виде навозного жука либо принца, сына раджи - в зависимости от заслуг в прошлой жизни. Иными словами, такой человек жил не в Большом Мироздании, а в своем земном мирке, узком и локальном, и в мире иллюзий, очень далеком от вселенской реальности.

Отсюда вывод: если бы к нам явились пришельцы из космоса, мы безусловно поняли бы, кто они. Я не касаюсь таких вопросов, как сложности контакта, злые или добрые намерения инопланетян или их нежелания вообще контактировать с нами; все это не важно, так как имеется в виду другое - наше понимание реальной ситуации. Пусть они не желают вступать с нами в контакт, пусть мы для них - едва разумные твари, но сам факт их появления колоссально продвинул бы нашу науку. Мы бы точно знали, что во Вселенной существует разум, и что его носители способны перемещаться среди звезд. Мы получили бы бесценный ориентир на будущее. Но, с другой стороны, если бы они поделились с нами научной информацией, последствия предугадать нельзя: возможны сценарии как позитивные, так и негативные, вплоть до полного самоуничтожения человечества Земли.

Что касается людей архаических времен, они, в силу ограниченности мировоззрения, не способны понять истинную сущность пришельцев. Они сочтут их богами, демонами, духами, кем угодно, только не реальными существами со звезд. Разумеется, речь идет об основной массе населения, а не о гениях высокого полета, которых на весь архаический мир два, три или, возможно, десяток. Если пришельцы внешне подобны жителям планеты (или могут такими стать), и если они желают действовать в тайне, то в архаическом мире, где нет контроля над околопланетным пространством, нет рентгена и генетической экспертизы, сделать это гораздо проще. Даже в случае разоблачения пришелец, с помощью пары фокусов и средств личной защиты, легко выдаст себя за бога. С другой стороны, обитателям архаического мира можно кое-что подсказать в плане планетарной географии и технических изобретений, до которых они сами додумались бы в надлежащее время. Это ускорит прогресс, но не приведет к фатальным последствиям.

Итак, существует граница между социумом, осознавшим свое место на планете и во Вселенной, и архаическим обществом, пребывающим отчасти в мире иллюзий. Архаическое общество можно прогрессировать, не опасаясь глобальных негативных последствий, так как ему передается сравнительно безобидная информация - например, как выплавить качественную сталь, построить паровую машину или парусное судно, способное переплыть океан. Наоборот, прогрессировать технологический мир опасно, так как тут не отделаешься паровой машиной, которую давно изобрели сами аборигены. Им требуются такие знания, которые дают колоссальную власть над силами природы, а как они ими распорядятся, к добру или к злу, большой вопрос. Мои Прогрессоры действуют, исходя из этого принципа, и занимаются лишь архаическими обществами.

6. Теперь поговорим о мире ксенолога Тревельяна, который совершенно не похож на коммунистические утопии Ефремова, Лема и Стругацких. Этот мир, объединяющий Землю и множество колонизированных и благоустроенных планет, возник в результате звездных войн, которые земляне вели с другими расами, гуманоидными и негуманоидными, на протяжении почти семи столетий. Отстояв свое право на космическую экспансию, Земная Федерация утвердилась в обширной части галактического пространства. Во времена Тревельяна (примерно двести-триста лет после этой борьбы) налажено сотрудничество с бывшими врагами, а с некоторыми по крайней мере поддерживается прочный нейтралитет. Такая ситуация зиждится на определенном балансе сил (каждая раса имеет мощный боевой флот), на договоренности о порядке разрешения споров, на общности интересов в сферах торгового и культурного обмена и на совместном изучении артефактов глобального масштаба, наследии могущественной расы, покинувшей Галактику (но, возможно, оставившей в ней своих наблюдателей). Поскольку кроме космических цивилизаций, таких, как земляне, бино фаата, хапторы, кни'лина и т.д., существуют не столь высокоразвитые расы, принята программа их ускоренного развития, но она касается только архаических миров.

Земная Федерация является демократическим обществом с элементами технократии и управляется рядом институтов, имеющих межзвездную юрисдикцию: Планетарные Советы, Коллегия Несогласных, Судьи Справедливости, Звездный Флот, Торговая корпорация, Галактические университеты, Фонд Развития Инопланетных Культур, Дипломатический Корпус, Корпус космической защиты и т.д. Развитие технологии - в частности, роботизированных производств - настолько высоко, что любому члену общества гарантирована достойная жизнь без необходимости трудиться. Но, за редким исключением, земляне и жители колонизированных миров полагают, что без полезного занятия жизнь лишена смысла. Труд считается естественным состоянием человека, и его вознаграждают как материально, так и особыми знаками почета. Что до морали, то люди есть всякие, храбрецы и трусы, скромные, горделивые, жадные к славе, умные и не очень, любители выпить и поволочиться за дамами, а также есть и дамы, которые любят мужское внимание и готовы за него побороться. Словом, это не стерильное общество, где каждый озабочен думой о благе ближнего.

Итак, мир Тревельяна - не утопия, а мой герой (в принципе, гуманист), отнюдь не коммунар. Если отвесят ему оплеуху, другой щеки подставлять не станет, а врежет обидчику от души. Он ученый, обладающий нравом авантюриста и неутолимым любопытством, его влекут опасные приключения, он весьма ценит прекрасный пол и не чужд известной доли тщеславия. Может ли он проявлять жестокость? Безусловно нет, но убить способен, если это необходимо. Необходимость диктуется самозащитой, спасением других разумных существ, а также мерами санации - то есть уничтожения опасных для общества преступников.

7. Я полагаю, что подробно разъяснил читателю, чем Ивар Тревельян и его Вселенная отличаются от дона Руматы и коммунистического будущего, сконструированного Стругацкими. Теперь мы можем перейти к конфликтам, и в моем цикле о Тревельяне с этим нет проблем. Существуют как конфликты межзвездного порядка (между космическими расами), так и внутренние, связанные с противоречиями между людьми. Если говорить конкретно об Осиере (роман "Посланец небес", первый в тревельяновском цикле), то там возникает конфликт между земными Прогрессорами и аналогичным институтом парапримов (или параприматов). Это высокоразвитая раса, в некоторых отношениях превосходящая земную цивилизацию. Парапримы почти гуманоиды, но они похожи не на людей, а на огромных обезьян. Растительная пища, благодатные условия их материнского мира, плавное и очень долгое развитие их цивилизации сформировали существ исключительно миролюбивых. Выход в космос и исследование других планет естественным образом привели их к идее Прогрессорства, а точнее, тайного патронирования над некоторыми не столь высокоразвитыми расами. Но в этой миссии они опираются на свой исторический опыт, а потому полагают, что внешнее влияние должно быть осторожным и очень длительным - как минимум, несколько тысячелетий. Для Прогрессоров Земли этот срок измеряется всего лишь столетием или двумя-тремя, что, по мнению парапримов, недопустимо быстро. Так что на Осиере они тайно противодействуют Тревельяну и его коллегам.

В этом суть конфликта, и должен заметить, что в данном случае я полностью на стороне землян. Не потому, что я человек, а не параприм, но по той причине, что Осиер населен людьми, и к этой цивилизации более применим земной исторический опыт. Нет смысла прогрессировать осиерцев тысячелетиями, ибо за такой период они добьются благ культуры и науки собственными силами, без внешнего воздействия. Правда, их развитие не обойдется без нескольких кровопролитных войн, что, по мнению парапримов, является чудовищным несчастьем. В этом они, конечно, правы, но за быстрый прогресс приходится платить.

Конфликт на Пекле-Раване (роман "Меч над пропастью") другого свойства. Этот конфликт не связан с древней цивилизацией, создавшей сеть межпространственных туннелей - их открытие Тревельяном лишь позволяет разрешить ситуацию на планете, связанную с нашествием дикарей-кочевников. В силу физико-географических условия на Пекле-Раване эта война грозит глобальным уничтожением культуры и массовой гибелью населения более цивилизованных стран. Это внутренний межрасовый конфликт обитателей Раваны, но он приводит к этическому конфликту в группе Прогрессоров: дикарей нужно остановить, но их уничтожение является актом жестоким и недопустимым. Туннели, найденные Тревельяном, играют роль "гуманного оружия", облегчая задачу Прогрессоров. В ином случае пришлось бы отлавливать и изолировать всех вождей кочевников и каким-то образом переправлять тысячи воинов с их семьями и скотом обратно в северную степь.

8. Замечу, что конфликты в романах тревельяновского цикла носят, как правило, межрасовый характер и ведут к спорам, а временами к войнам землян с другими галактическими народами. Стругацкие, как известно, не стали рассматривать подобную тему, и в их утопиях лишь мельком упоминаются неземные высокоразвитые цивилизации (Тагор, Леонида). Таким образом, в части конфликтов у меня нет связи с мирами АБС. Я базировался на идеях другого гиганта, Станислава Лема, который описывал именно конфликтные ситуации между землянами и другими разумными или почти разумными существами Космоса. Напомню, что Лема интересовали контакты с созданиями нечеловеческой природы и, в частности, невозможность установить с ними взаимопонимание ("Солярис", "Эдем", "Непобедимый" и т.д.). Я несколько изменил эту ситуацию. В Космосе Тревельяна обитают гуманоиды, подобные людям Земли (кни'лина, фаата, хапторы и т.д.), создавшие межзвездные цивилизации, равные земной по мощи. Но при контактах с ними никакого "братства народов" не наблюдается, и они явно не разделяют идей Великого Кольца Ефремова. Наоборот, происходит выяснение отношений с позиции силы, и даже когда достигнуто равновесие сил и, следовательно, примирение, неприязнь сохраняется. В чем ее причина? Как мне кажется, в генетической агрессивности гуманоидов, которая порождает осознание избранности своей расы. В результате, при практически полном внешнем и внутреннем подобии, начинается копание в мелочах: у кого-то волосы на голове, а у кого-то - шишки; кто-то мерзок потому, что ест мясо; форма ушей не такая, кожа другого оттенка, иные правила благопристойности, иные религиозные обряды (см. статью "Почему кни'лина нас не любят"). Из этих мелких отличий делают проблему, что ведет к враждебности и отчуждению.

Не правда ли, похоже на то, что происходит сейчас на Земле? Никак не можем договориться, хотя все мы - люди, а вовсе не жители Эдема и не океан Соляриса.