МИССИЯ ДОБРОЙ ВОЛИ

Сайт восстановлен в некомерческих целях. Комментарий по этому поводу будет написан здесь после отладки и исправления всех недочётов, а также написания специальной заметки по этому поводу на тематическом ресурсе.

Михаил Ахманов и Роман Караваев

МИССИЯ ДОБРОЙ ВОЛИ

Цикл "Пришедшие из мрака", книга шестая

ГЛАВА 1. ЗЕМЛЯ, ПРАГА, МАЙ 2600 ГОДА

Весеннее небо было высоким, прозрачным, пронизанным солнечным светом, и в распахнутые окна вливался сладкий аромат сирени. Сирень в Праге цвела щедро и буйно; казалось, что берега Влтавы, и старый город, и его окраины тонут в голубоватом мареве, захлестнувшем площади и улицы, дома, соборы и древний замок на горе. С высокой башни Дипломатической Академии Прага казалась одним цветущим садом.

- Есть место торгового атташе на Плутоне, - сказал Агеев. - Еще на станции Каппа-5. Туда тоже приходят караваны сервов. Очень перспективная работа! Каппа-5 - вполне современный терминал, два десятка шлюзов, вместительные пакгаузы, таможенный пост и персонал двадцать восемь человек. Даже девушки есть. Три, - добавил Агеев, заглянув в настольный дисплей.

Эрик тоскливо вздохнул. Ускоренный курс в Академии, годы упорного труда, горы книг и записей, гипноизлучатель, от которого в голове туман и сплошное верчение... Экзамены! Великая Пустота, что за экзамены! По дюжине в триместр! История, ксенология, экономика, кибернетика, статистика, политика, биология звездных рас, их языки... И что в результате? Плутон! Или Каппа-5, где целых три девушки!

- Регулирование товарных потоков между лоона эо и Федерацией - непростая задача, - с важностью произнес Агеев. - Подумайте об этом, Тревельян.

Непростая, молча согласился Эрик, только до омерзения скучная. Другое дело, были бы лоона эо в тех торговых караванах... скажем, их красавицы-девицы... тут могли бы завязаться романтические отношения, как у прадеда Вальдеса... трижды прадеда, если быть совсем уж точным... Но лоона эо домоседы, уединились в своих астроидах, а с внешним миром общаются через биороботов - смотри Зорин и Блай, "Основы ксенологии", глава "Теория контакта". Эрик представил, как торгуется с сервами: вы нам - партию чипов, а мы вам - копии статуй Родена и марсианский ансамбль песни и пляски в хороших записях... Торгуется на Плутоне или на этой Каппе-5, где даже солнышка не видно, не говоря уж о теплых морях, зеленых лесах и прочих улыбках Фортуны. Представив это, он скривился.

- Нечего личико делать, курсант Тревельян, - строго молвил Агеев. - То есть уже не курсант, а дипломированный специалист... И в этом качестве вы должны понимать текущие задачи. Галактика велика, нас мало, а работы много. Долг зовет! Такая вот диспозиция.

Агееву Павлу Никитичу, помощнику ректора Академии, было сто восемь лет, он служил когда-то в Звездном Флоте, а потому выражался по-военному кратко и точно. Эрик очень его уважал и никогда не пытался сканировать. Петр, старший братец, тоже был офицером, и в свои сорок пять уже дослужился до коммандера. И средний их Губерт, и сестра Марина - все, согласно семейной традиции, пошли на Флот, облачившись в голубые с серебром мундиры... "А вот у меня мундир коричневый, - уныло подумал Эрик, оглядев сверху вниз свой френч дипломата. - Но все-таки мундир! Тревельян без мундира - что ноль без палочки..."

Правда, ходить в нулях было очень приятно. Свобода, камерады, полная свобода и веселье! Хорошая компания, девушки, приятели и снова девушки... Девять лет Эрик болтался по планетам Федерации от Провала до Пограничных Миров, от Венеры и Марса до Киренаики. Когда хотелось, рисовал, не хотелось - купался в морях Гондваны, бродил в лесах Ваала или в земных Гималаях, охотился на Тхаре либо, договорившись с кем-нибудь из археологов, летел в экспедицию в дальний таинственный мир, чтобы покопаться среди загадочных руин... Это прощалось в семнадцать лет, и в двадцать, и даже в двадцать два, но потом стали поговаривать, что младший Тревельян - бездельник. Братья и сестра молчали, мать вздыхала, отец хмурился, а однажды буркнул в сердцах - позор семьи! Жить в этом качестве Эрику не хотелось. Особенно при двух героических братьях и сестрице, лихой десантнице.

- Ну, так что вы выбираете, Плутон или Каппу-5? - спросил Агеев. - Всюду есть перспективы. Конечно, если голова на месте.

- Вы вот сказали, Пал Никитич, что Галактика, мол, велика, - с робкой надеждой отозвался Эрик. - Не найдется ли в ней местечка поуютнее, чем Плутон и Каппа-5? Скажем, где-нибудь на Данвейте или Тинтахе? Или хотя бы у дроми на Файтарла-Ата? Пусть без перспектив, зато под солнышком? И чтобы с морем?

- Солнышка ему захотелось!.. - неодобрительно пробурчал Агеев. - Солнышка и моря! Мельчает контингент! В прежние-то годы... - Ткнув пальцем в дисплей, он уставился на очередную запись, фыркнул, вызвал новую, потом еще одну, ворча под нос: - С солнышком и морем всякий рад служить отчизне... А ты вот на морозце послужи и в полном вакууме... Или, например, под солнцем, но таким, что кожа идет пузырями и лезет, как с гада ползучего... Или у моря с серной кислотой... Вот это - служба! А вам, молодым, все оранжереи подавай... - Он вдохнул аромат сирени и буркнул напоследок: - И чтобы с приятным запахом!

Хитрит, готовит каверзу, подумал Эрик, совладав с желанием просканировать Агеева. Дар, полученный от предков вместе с капелькой крови фаата, не стоило тратить по мелочам. К тому же мысли Пал Никитича он прочесть не мог, поскольку не являлся в полном смысле телепатом - скорее, улавливал ощущения, чувства и общий настрой собеседника. Но в данном случае этого не требовалось, и так все было ясно. Не зря же по губам Агеева вдруг скользнула ехидная усмешка!

- Есть одно местечко, - сообщил он, сверившись с дисплеем. - Солнышко, море, приятное общество - все, как просили. Запрос от группы Хурцилавы.

- От Вардана Леоновича? - отозвался Эрик. - Он у нас преподает основы дипломатической этики.

- Преподавал, - уточнил Агеев. - А теперь назначен руководителем особой группы в ранге посла. И ему консул нужен.

Эрик мысленно облизнулся. Консул! Высокая должность! Вчерашний курсант мог рассчитывать лишь на более мелкий чин помощника атташе. Или на атташе, но только на Плутоне.

- Справлюсь ли? - усомнился он, вспомнив, что скромность украшает юных дипломатов.

- Есть мнение, что справитесь. Вы ведь к языкам способный, так?

- Так, - подтвердил Эрик. Дела с лингвистикой у него обстояли отлично: язык лоона эо, плюс их торговый жаргон, плюс альфа-хаптор и альфа-кни'лина. Легко изучать чужое наречие, когда ощущаешь тень мысли говорящего. Братец Петр тоже был способен к языкам, хотя его ментальный дар оказался слабее, чем у Эрика. А вот у Губерта и Марины ничего такого не замечалось, да и у отца тоже. Отец говорил, что семейная хроника утверждает: дар проявляется спонтанно и непредсказуемо, так что нельзя прогнозировать, кто будет следующим его носителем. В этом старший Тревельян разбирался лучше всех - он продолжил хронику, начатую в позапрошлом веке. Первые записи в ней принадлежали Марку Вальдесу, сыну адмирала Сергея Вальдеса и Судье Справедливости.

- С языками у меня порядок, - произнес Эрик, пытаясь искоса разглядеть, что творится на дисплее у Агеева. - Если о кни'лина речь, то я за месяц перейду с альфы на живой разговорный. Запросто!

Попасть к кни'лина на Йездан считалось большой удачей. Там не только солнышко и море, там жители почти как люди! Хоть без волос и не слишком расположенные к землянам, зато красивые. Ходили среди курсантов слухи, что не все их дамы и девицы брезгуют волосатыми, а кое-кто очень даже наоборот. Словом, любви все гуманоиды покорны! Мечта, голубая мечта!

Только мечтой она и осталось.

- Кни'лина будут в следующий раз, - сухо заметил Агеев. - Хурцилава в другое место направляется. И нужен ему консул, атташе по культуре и переводчик. В одном лице.

- Это невозможно, - сникнув, молвил Эрик. - Три должности, и все разные... Ни одну с толком не исполнишь.

- Смотря где. - Агеев вдруг усмехнулся. - Консул по штату положен, но работы для него немного, а точнее - совсем ничего. Нет в том месте землян, и визу тоже никто не попросит. Что до культуры и культурных связей... хмм... с ними еще проще. Вы ведь, Тревельян, рисуете? Я слышал, хорошо рисуете? И стихи пишете?

- Хокку, - уточнил Эрик. - На японском.

- Ну и отлично. Гуляйте себе, пишите стихи и рисуйте в свободное время. Покажете свои картинки местным, пусть поудивляются и повысят свой культурный уровень. А вот как переводчику вам придется потрудиться.

- Придется? - встревожился Эрик. - Прошу простить, Пал Никитич, но я еще не давал согласия! Это куда вы меня загнать хотите? К лльяно что ли?

Лльяно обитали очень далеко, и о них было известно немногое, а то, что знали, энтузиазма не внушало. Неприятная раса! Мохнатые, похожие на небольших медведей или россомах, не сеют, не жнут, огня не разводят, питаются мясом и предпочтительно - сырым. Поговаривали, что у них нет запрета на поедание разумных существ, в том числе - инопланетных.

- С лльяно дипломатические отношения не установлены, - сообщил Агеев. - Полагалось бы знать, мой юный дипломат!

- В таком случае, куда... - начал Эрик, но его остановил повелительный жест Пал Никитича.

- К хапторам, на Харшабаим-Утарту. Или предпочитаете Плутон?

К хапторам! Эрик призадумался. Планета Харшабаим-Утарту была землеподобным миром, обладавшим всем, чем положено: океанами и континентами, лесами и полями, теплым солнцем и кислородной атмосферой. Более того, хапторы относились к гуманоидам, хотя на землян, фаата и кни'лина не походили. Огромные, мощные, с ороговевшей кожей цвета пепла и безволосой шишковатой головой, с полоской шерсти вдоль хребта и вертикальными зрачками... Словом, не эталон красоты, а что до психического профиля, так в том же учебнике Зорина и Блая говорилось ясно: отличаются жестокостью, коварством, властолюбием, но при этом прагматичны и расчетливы. Зато не каннибалы.

- Мы с ними воевали, - осторожно заметил Эрик. - Двадцать два года тому назад.

- Воевали, а теперь заключили договор о вечном мире, - отозвался Агеев и бросил взгляд на дисплей. - Кстати, братец ваш воевал, Петр Тревельян. В чине лейтенанта. Очень достойный юноша!

- Теперь он коммандер и служит на тяжелом крейсере "Гренада", - сказал Эрик. Помолчал немного и добавил: - Мир с хапторами был заключен в 2578 году, после разгрома их боевого флота силами Федерации. Но на лекциях нам говорили, что дипломатические отношения с этой расой не поддерживаются. Все наши инициативы, все попытки контакта ушли водой в песок. Они не хотят держать свое представительство на Луне, в Посольских Куполах, * и наши дипломаты им тоже не нужны. Или я ошибаюсь?

- В общем-то нет, не желают они обменяться посольствами, - буркнул Агеев. - Свирепствуют и злобятся, что война проиграна, ведь эти хапторы - очень самолюбивые твари... то есть я хотел сказать, создания. Но жизнь, юноша, не стоит на месте и вносит свои коррективы. Посольство - это двести-триста человек, многочисленные службы, обширная территория и собственный спутник связи... На это они не согласны по-прежнему, но готовы принять небольшую группу наших дипломатов. В порядке опыта и под гарантии Первых кланов Харшабаим-Утарту, их правителей... Обещают безопасность, а более - ничего. - Агеев опять поглядел на вмонтированный в стол экранчик. - Мы согласились. Шесть человек полетят, на три года. Так сказать, с миссией доброй воли. Ну, что решите?

Эрик молчал, взвешивая "за" и "против". С одной стороны, тяга к странствиям и приключениям была ему не чуждой, ибо от славных предков, от Вальдесов и коммодора Тревельяна-Красногорцева, он унаследовал некий авантюрный элемент, тянувшийся, словно особая метка, за всеми членами его семейства. Другая сторона проблемы заключалась в том, что при своей общительности он малых компаний не любил - даже на раскопки отправлялся с большой командой археологов, где можно выбрать приятеля и девушку по вкусу. Злобность и свирепость хапторов пугала его много меньше, чем их стремление обособиться от людей. В группе у них - шестеро... Даже на Каппе-5 двадцать восемь! Хурцилава, конечно, человек хороший, но как там с остальными?.. За три года и с ангелом можно поссориться... Но все не так уж плохо, если найти приятеля у хапторов, а лучше - троих-четверых. Ну здоровенные они, ну грубые, зато, как сказано в учебнике, расчетливы и прагматичны... Разумный прагматизм - основа добрых отношений. А что до отсутствия культуры, так Пал Никитич может ошибаться. Он не ксенолог, не искусствовед, а кадровик и отставной военный. Как говорится, глаз вороны не видит добычу орла!

- Ну, что скажете? - поторопил Агеев. - Напомню, что в группе Хурцилавы - все мужчины. А на Каппе-5 целых три девушки. Есть где разгуляться.

- Что девушки... Не такой уж я ловелас, - пробормотал Эрик. Потом выпятил грудь, расправил плечи и отчеканил: - Согласен!

- Согласие зафиксировано. - Агеев провел над экраном ладонью. - Поздравляю со вступлением в должность, консул! Теперь идите и пригласите девицу, что в коридоре мается... Свободен, одним словом.

Маялись в коридоре трое: Сабуро по прозвищу Самурай, Ян Грдличка и Илона Линдстрем, первая красавица их курса. С ней у Эрика были сложные отношения - нравилась ему Илона, очень нравилась, но к близким контактам дело не шло. Похоже, она считала его слишком легкомысленным.

- Ну ч-что? Ч-что п-предложили? - спросил Ян, заикаясь от волнения.

- Я - консул, - отозвался Эрик, гордо приосанившись.

- В консульский отдел попал? А куда? В главный департамент или на Луну?

- Я сам консул, глава отдела, - повторил Эрик. - Во вновь созданном посольстве, в краях отдаленных, но полных тайн, опасностей и романтики. Не на Луне, не в департаменте, а среди звезд!

Он с торжеством увидел, как прекрасные глаза Илоны распахнулись, и в них мелькнуло что-то похожее на восхищение. Поздно, подруга, поздно! Упустила шанс!

- Сочиняешь, - с тяжким вздохом сказал Ян, а вежливый Сабуро поинтересовался:

- В краях отдаленных - это где? Уточни, пожалуйста. Эрика посетило вдохновение, и он продекламировал на древнеяпонском:

- Большая тайна цель моя,

Я разглашать ее не должен.

Ядро Галактики сияет там.

- В направлении ядра его послали, - перевел коллегам Сабуро. - Думаю, в какой-то Пограничный Мир. Будет двухголовым пришельцам транзитные визы ставить.

Сделав загадочное лицо, Эрик двинулся к лифту.

- А нам что светит? - догнал его вопрос Яна.

- Тебе и Сабуро - Плутон, а Илоне - Каппа-5. Там недостача в девицах.

- Мне долго ждать? Линдрстрем следующая! - рявкнуло из вокодера * над дверью.

Илона прижала ладошки к щекам, ойкнула, порозовела и скрылась в кабинете. Но Эрик этого уже не видел - спускался в лифте, насвистывал Марш десантников и соображал, как бы расшевелить Петра - вдруг расскажет что-нибудь про хапторов. Это представлялос нелегким делом; брат не любил вспоминать о войне.

ГЛАВА 2. ХАРШАБАИМ-УТАРТУ

- Рррхх... Выметайтесь, шуча, - произнес серокожий гигант. - Будем разгружать.

Эрик понял его без транслятора - две недели на судне хапторов даром не пропали. Чужой язык прочно угнездился в сознании; звуки, казавшиеся неразборчивым ревом, хриплым карканьем или рычаньем, обрели значение и смысл. Он разобрался даже с такими нюансами, как интонация, жесты и гримасы, от которых зависел подтекст, и сейчас мог утверждать, что хаптор сказал "выметайтесь". Не "выходите", не "покиньте судно", а именно "выметайтесь", словно речь шла о груде мусора. С "шучей" было еще проще - это слово означало "волосатый". Так хапторы называли людей; не самая презрительная кличка, как выяснилось в последние дни.

Вслед за Хурцилавой, Харгрейвсом и Шошиным он спустился по трапу. Два других члена миссии, врач и инженер, шли за ним, и Эрик слышал, как Петрович бормочет: "Добрался я до вас, черти рогатые. Все-таки добрался, хоть двадцать лет прошло! И вот я здесь!" Иван Петрович Абалаков имел давние счеты с хапторами еще со времени войны и, очевидно, высадка в метрополии бывших врагов казалась ему символичной: так победители ступают на землю побежденных. Впрочем, говорил Петрович тихо, чтобы его крамольные слова не донеслись до Хурцилавы.

Теплый ветер коснулся щек Эрика, яркий свет ударил в глаза. Небо тут было синим с едва заметной прозеленью, светило, на первый взгляд, не отличалось от земного солнышка, и плыли в вышине белые облака, точно такие же, как на Земле или Гондване. Пахло металлом, пылью и нагретым камнем, но к этим запахам примешивалось что-то другое, намекавшее, что здесь не Гондвана и не Земля, а иной мир, хоть и похожий на знакомые Эрику планеты. Обитель чуждой расы, колыбель хапторов! Но дышалось здесь легко, как где-нибудь у Средиземного моря или на Карибах.

- Благодать! - сказал Павел Шошин, с пришуром глядя на золотистое светило. По его широкоскулому смугловатому лицу блуждала улыбка.

- Вполне приемлемые условия для работы, - подтвердил Хурцилава.

Посол и советник, он же - военный атташе, редко расходились во мнениях. Бродила у Эрика мысль, что Шошин, коммандер Звездного Флота, не в первый раз сопровождает Хурцилаву во время разных деликатных поручений. Во всяком случае, они понимали друг друга с полуслова.

- Пахнет как-то странно, - заметил Дик Харгрейвс, морщась и втягивая воздух широкими ноздрями. Он относился к Торговой службе Дипломатического Корпуса, называл себя купцом и, как всякий купец, был осторожен и недоверчив. А потому, снова принюхавшись, молвил: - Анализы не помешали бы. Как думаете, Марсель?

- Анализы уже идут, - сообщил медик, всматриваясь в символы, мелькавшие над комм-браслетом на запястье. - Все то же, что на судне хапторов - вдоволь кислорода и никакой вредоносной микроорганики. Ничего такого, с чем не справились бы наши импланты.

- Кстати об имплантах, - произнес Абалаков. - Сбросили нас как-то на одну забытую планетку в системе Минервы, и там...

Они стояли плотной кучкой посреди бескрайнего поля астродрома, смотрели, как хапторы возятся с разгрузкой челнока, ждали транспорт и слушали Петровича. Ему перевалило за девяносто, а значит, было о чем рассказать. Невысокий, жилистый, с простоватой физиономией, он казался чудаком, но это, несомненно, являлось маской, скрывавшей накопленную с годами мудрость. Его истории были всегда уместными, и сейчас, слушая негромкий голос инженера, Эрик почувствовал, как напряжение покидает его. Первые мгновения в новом мире всегда чреваты стрессом, и Петрович, прирожденный психолог, знал, как с этим совладать - в его руках вдруг появилась фляжка, пошла по кругу, и каждый сделал основательный глоток.

На Петровича Эрик возлагал большие надежды. У него можно было многому поучиться, а такой процесс ведет к доверительным отношениям наставника и ученика, к той связи, что постепенно и естественно перерастает в дружбу. Возраст ей не помеха, скорее, наоборот - достигший мудрой зрелости любит общаться с молодыми. Хурцилава, Шошин и Харгрейвс тоже были зрелыми людьми, кому под пятьдесят, кому за шестьдесят, но все-таки воспринимались Эриком иначе, чем Иван Петрович. Их энергия, разум и сила были направлены на выполнение долга и сложного задания; Эрик как-то не представлял, чтобы посол или торговый атташе стали с ним откровенничать, не говоря уж о коммандере Звездного Флота. Петрович определенно отличался от них - не только по причине прожитых лет, но и потому, что не был дипломатом. Перед ним ставились скромные задачи: чтобы все оборудование миссии работало с точностью хронометра.

Что до врача Марселя Пака, самого близкого к Эрику по возрасту, то он казался чуть суховатым. Нет, он не избегал контактов, охотно рассказывал о предках, корейцах, индийцах и швейцарцах, мог обсудить чужие и собственные хобби (он увлекался музыкой и танцами), но рано или поздно в любых беседах происходил поворот к делам профессиональным, давлению крови и диете, тонусу мышц, регенерации, суточным ритмам и эндокринной системе. Темы эти Эрика не увлекали. Пак был молод, изящен и очень красив; с таким мужчиной стоило бы потолковать о девушках, о стройных темноглазых марсианках, о валькириях с Ваала или, скажем, о капризнице Илоне Линдрстрем, прозябающей сейчас, как надеялся Эрик, на станции Каппа-5. Удивительно, но эти важные вопросы Марселя Пака не занимали. То есть он проявлял к ним интерес, но исключительно с медицинской точки зрения.

Начало припекать - темно-коричневые мундиры дипломатов явно не подходили для тропического климата. Эрик терпел, чувствуя, как струйки пота текут за воротник, терпел и косился на старших, будто не замечавших жары. Разного роста и телосложения, в чем-то были они похожи: все, как и сам Эрик, темноволосые, темноглазые и смугловатые, а у мулата Харгрейвса кожа того же оттенка, что и мундир. Удивляться, впрочем, не стоило - Эрик знал, что сотрудники миссии подбирались не только по опыту и деловым талантам, но и с учетом внешности. Хапторы вообще людей не любили, но больше всего не жаловали светловолосых и белокожих, так что на блондинов изначально наложили табу.

Приземлился транспорт - двухкорпусный пассажирский флаер и "летающее крыло", грузовая машина внушительных габаритов. В нее стали перетаскивать багаж дипмиссии: вакуум-контейнеры с продуктами, приборами и прочим снаряжением, тщательно запакованные подарки, орбитальный челнок и две тонны платины на гравиплатформах; платина являлась основным платежным средством в звездной империи хапторов. Под конец вытащили пять биокамер с животными и осторожно погрузили их в необъятный трюм "крыла". Шошин осмотрел челнок и запечатал люки комм-браслетом; эта машина тоже входила в снаряжение экспедиции, была надежной и просторной, но не очень новой, времен сражений с дроми.

Хапторы, грузившие имущество, были обнажены по пояс, и Эрик видел полоски шерсти на их хребтах, различал, как под сероватой кожей перекатываются могучие мышцы. Любой из десятка этих созданий казался выше и мощнее Дика Харгрейвса, самого крупного среди землян, а невысокий коренастый Шошин и щуплый Петрович едва доставали им до груди. Временами хапторы посматривали на прибывших гостей и скалили зубы, но Эрик уже понимал, что это не улыбка и даже не ухмылка, а инстинктивная реакция, знак угрозы. Веселье у этих существ выражалось иначе, не мимикой, а голосом и жестами - ревели, ухали и били кулаком о кулак. За две недели полета на скотовозе "Шинге шеге" он насмотрелся таких сцен.

- Грузчики... - пробормотал Марсель, бросив взгляд на хапторов, трудившихся в поте лица. - Первый раз такое вижу! У них вообще-то роботы есть?

- Есть, но не очень много, - сообщил Хурцилава. - Они считают, что население должно кормиться всяким трудом, в том числе физическим. Но это занятие не почетное, не для благородных пха, а лишь для пасеша, то есть простолюдинов.

Из пассажирского флаера - или как там назывался этот аппарат - вылез хаптор на диво хлипкого сложения, ростом не больше двух метров; хламида со звездным знаком клана пониже ключиц болталась на нем словно на вешалке. Зато рога у него выглядели основательно - пара конических шишек величиной с большую грушу, украшенных серебристыми дисками и соединяющим их стержнем. Несомненно, он относился к сословию тэдов, к касте правителей, воинов и чиновников, облеченных властью. Сделав шаг к землянам, хаптор вскинул руки с растопыренными когтистыми пальцами и проскрежетал:

- Пха Сезун'пага. Мой говорильник для общаться. Толковище речений. Еще вспомогать ашинге на трудный вероятность.

Земная лингва в его устах звучала отвратительно - в отличие от сервов лоона эо, владевших языком в совершенстве.

Коснувшись шарика транслятора в ухе, Хурцилава вымолвил на сносном альфа-хапторе:

- Я Хурши, глава миссии ашинге. Особой необходимости в переводчике не имеется, пха. Есть техническое устройство. Мы можем контактировать на вашем языке.

Пришедший от Сезун'паги ментальный импульс Эрик истолковал как облегчение. Большое облегчение!

- Известий приятностный, - произнес "говорильник", затем оглядел Шошина, на поясе которого висели кортик и ручной излучатель, и ткнул когтем в кобуру. - Этот быть запретно! Этот нет в договор на вечный мир!

- Ритуальное оружие, - пояснил коммандер. - Для гордости и чести, согласно земным Устоям.

- Устои уважительно, - согласился Сезун'пага. - Может носиться, но без... - Он напрягся, вспоминая нужные слова, и вдруг каркнул: - Без губительный энергий! Их на изъятие! Быстро, срочно, сей время немедленно!

Коммандер молча растегнул кобуру, вытащил бластер и продемонстрировал, что батареи в нем нет. "Мой довольственный", - буркнул пха и больше не сказал ни слова на земном языке. Повернулся к грузчикам, рыкнул на них, велел убираться прочь, затем показал на флаер и произнес на альфа-хапторе:

- Летим на другой материк, к побережью. Там хорошее жилище. Все, что надо для ашинге.

Все ли?.. - с сомнением подумал Эрик, шагая вслед за коллегами к воздушной машине. Он размышлял над этим, когда аппарат поднялся в воздух и, описав спираль над взлетным полем, двинулся к востоку, навстречу утреннему солнцу - Утарту, как здесь его называли. Первую половину пути, от Земли до планетки Ледяная, затерянной среди Пограничных Миров, они проделали с удобствами на лайнере "Кавказ", развозившем пассажиров и грузы по окраинам земного сектора. После визита на Ледяную "Кавказ" мог бы нырнуть в Лимб и доставить дипмиссию прямиком в систему Утарту, но владыка ближайшей планеты в зоне прыжка с этим не согласился; хоть не было на лайнере ни орудийных башен, ни аннигилятора, ни батальона десантников, видеть его хапторы не пожелали. Пришлось пересаживаться на транспорт, специально присланный за ними, и полет на этом грузовом корабле никому удовольствия не доставил. Судно называлось "Шинге шеге", что значило на хапторском "Рога обломаю", было на редкость грязным и абсолютно неприспособленым для землян. Обычно на "Шинше шеге" перевозили скот. Его команда привыкла иметь дело с бессловесными тварями, не требующими особых удобств, и к пассажирам относилась примерно так же, как к хашшара и шупримаха, заменявшим у хапторов овец и коров. Так что члены дипмиссии большую часть дороги просидели в своем катере, пусть в тесноте, зато без навозной вони, с душем и прочей сантехникой.

Кресла в пассажирском салоне были огромными - три Эрика могли поместиться или два Дика Харгрейвса. Обтянуты не биопластиком, а грубой пупырчатой кожей с неприятным запахом, напоминавшим "Шинге шеге". Но тут заработали кондиционеры, запах исчез, в салоне стало прохладнее, и Эрик облегченно вздохнул. Потом, прильнув к иллюминатору, стал с любопытством всматриваться в расстилавшийся внизу пейзаж.

Под брюхом летательного аппарата проплывали неровные лоскутья возделанных полей, то светло-салатные, то темно-бурые, затопленные водой и похожие сверху на земное болото. Хотя машина шла на небольшой высоте, рассмотреть высаженные в этих угодьях растения, то ли деревья, то ли гигантские злаки, Эрик не смог. Равнину, плоскую, как стол, пересекала, прихотливо изгибаясь и притягивая взгляд серебристым мерцанием, лента довольно широкой реки. Река струилась меж разноцветья полей и текла к буйным зарослям далекого леса, видневшегося на горизонте. Насколько буйным, можно было лишь догадываться, но воображение рисовало Эрику непролазные тропические джунгли, где кишит всякая хищная живность.

На минуту он отвлекся от этой картины, прислушавшись, о чем толкуют старшие. Петрович объяснял Харгрейвсу разницу между боевым имплантом и теми, которыми их снабдили на Земле, а Хурцилава и Шошин обсуждали тонкости дипломатического протокола и вручения подарков. Сезун'пага, застывший в кресле с самым незаинтересованным видом, слушал землян очень внимательно, но понимал не все, и от него тянуло раздражением и недовольством.

Внизу показались серо-зеленые воды - пролив или, возможно, внутреннее море между континентами. Эрик опять прилип к иллюминатору. Их группа высадилась на экваториальном материке Шурршахар, где находился астродром, и сейчас флаер забирал к востоку, с каждой минутой приближаясь к другому континенту и планетарной столице Харшабаиму. Они пролетели над морем. Берег на восточной стороне выглядел пологим, но севернее, подпирая горизонт острыми пиками, тянулась цепь довольно высоких гор.

Вскоре появился город - несомненно, Харшабаим. Сначала его очертания только проступали из туманной дымки, но, по мере приближения контуры зданий становились отчетливее, заполняя равнину шеренгами геометрических фигур. Огромный город, но слишком уж мрачный, подумалось Эрику, слишком однообразный и правильный. Не ощущалось в нем той яркой привлекательности, что свойственна земным мегаполисам, с их вольно раскинувшимися зелеными зонами, четко выверенной гармонией жилых кварталов, насыщенной цветовой гаммой и голубыми вкраплениями водоемов. Здесь все выглядело иначе. Казалось, кто-то огромный устроился у большой песочницы, задумчиво склонил голову, а потом взял и рассек мокрый песок детским совочком на множество вафельных квадратиков, из которых затем вылепил, по убогости воображения, почти одинаковые невзрачные дома. Были они, в основном, одноэтажными, вытянутыми в форме прямоугольника или квадратными, без всяких видимых отличий, с островерхими крышами и абсолютно глухими стенами. Все это унылое однообразие тянулось вдаль насколько видел глаз, лишь ближе к городскому центру оживляясь зданиями повыше, в два, три и даже шесть этажей. Единственное, что придавало объем этой плоской монотонности - сеть навесных транспортных магистралей, ведущих от центра столицы к окраинам и дальше, за городской периметр.

Слева послышался тяжкий вздох, и Эрик, повернув голову, наткнулся на скорбный взгляд Марселя Пака.

- Вид не очень вдохновляет, верно? - усмехнулся он.

- Тоска, - выдавил медик. - На старое кладбище похоже. Ровные ряды могилок, а в середине - склепы повыше и пороскошнее. Хотя с другой стороны...

Он призадумался. Эрик терпеливо ждал.

- С другой стороны, - наконец произнес Марсель, - первое впечатление бывает обманчивым. Все вроде бы одинаково, однообразно, но кто знает? Вдруг где-то тут средоточие порочных удовольствий? Ты как полагаешь?

- Вот уж уволь! - молвил Эрик без всякого энтузиазма. - Мы ведь поглядели на их женщин в видеозаписях. Великая Пустота! Спаси и сохрани!

- Я не женщин имел в виду.

- А что?

- Ну, не знаю... - Марсель чуть растянул губы в усмешке. - Собачьи бои, тараканьи бега, азартные игры... Мой прадед-индиец говорил, что стезя порока обширна и притягательна.

- Никогда не видел тараканьих бегов, - заметил Эрик. - Вот только есть ли у хапторов тараканы? В "Основах ксенологии" об этом ни слова.

Город остался позади, и флаер, описав широкий полукруг, пошел на снижение. За иллюминатором проплыли лесные заросли, потом открылся морской простор, окаймленный белесой пеной прибоя, мелькнули небольшая пристань, выложенная каменными плитами, дорожка от нее, ведущая к дому, и ограда из причудливо переплетенных металлических прутьев. Через пару минут под посадочными опорами скрипнул песок, и гул двигателя затих. Установилась зыбкая тишина, нарушаемая лишь невнятными звуками из недр второго корпуса флаера, где находились пилоты. Наконец оттуда появился здоровенный хаптор, мрачно зыркнул на землян и открыл люк пассажирского салона.

- Прилететь, - сообщил Сезун'пага, вставая. - Ходим вон.

"Говорильник" явно не баловал земных дипломатов обилием речей, но Хурцилава воспринял это как должное - поднялся, стукнул кулаком о кулак, изобразив улыбку, и шагнул к люку. За ним потянулись Шошин, Дик Харгрейвс и Абалаков. Когда они прошли мимо, Марсель и Эрик пристроились за спиной Петровича. Убедившись, что гости покинули борт, Сезун'пага окинул салон придирчивым взглядом и тоже направился к выходу.

Стоя на усыпанной мелким песком площадке, члены миссии с интересом разглядывали свое будущее жилище. Похоже, оно не слишком отличалось от городских строений, виденных из флаера, но здесь, внизу, здание подавляло своей монументальной грандиозностью. Островерхая двускатная крыша отливала тусклым металлом, словно броня космического крейсера, глухие стены возносились на восьмиметровую высоту, и нигде - ни намека на окна и двери. Боковая сторона дома-крепости тянулась метров на сорок - сорок пять, фасад - на все семьдесят, и это было единственным различием между ними. Всюду ровные мощные стены из каменных глыб, без лестниц, колонн и иных украшений. Рыцарский замок, да и только! С одним существенным изъяном - непонятно, как обитатели попадают внутрь.

- Убирайся, хохо'гро! - рявкнул Сезун'пага пилоту, затем, повернувшись к главе миссии, добавил на земной лингве: - Жилище ашинге. Ходить обглядеть.

Не сказав больше ни слова и не оборачиваясь, он направился к углу здания.

- Потрясающее гостеприимство! - буркнул Эрик, но тут же наткнулся на строгий взгляд Шошина.

- Какое есть, юноша, - произнес военный атташе. - В каждой избушке свои погремушки, а первая заповедь дипломата - спокойствие.

Они завернули за угол, где на более просторной площадке обнаружилось "летающее крыло" с топтавшимися рядом грузчиками. У стены здания, прямо на уровне земли, виднелся широкий проем с уходившим вниз пологим пандусом. Два грузчика уже тащили туда помеченный связкой золотистых колосьев контейнер с продовольствием.

Хурцилава с Шошиным отделились от товарищей, ускорили шаг и, догнав Сезун'пагу, принялись что-то ему втолковывать, показывая то на контейнеры в раскрытом чреве "летающего крыла", то на подземный вход в жилище. "Аха", - проскрипел хаптор в знак согласия, потом оскалился и начал резво раздавать команды грузчикам. Те осторожно извлекли челнок на гравиплатформе, установили его на каменных плитах справа от входа и, под присмотром Абалакова и Пака, занялись ящиками с медицинской аппаратурой, киберкухней и приборами связи.

Освобождение "летающего крыла" от имущества миссии шло полным ходом. Эрик и Ричард Харгрейвс, оставшись не у дел, с любопытством озирались, изучая окрестности. В двухстах метрах от дома, прямо за узорчатой оградой, начинался лес. На дикие чащобы, виденные во время полета, он не походил, напоминая скорее парковую зону с отдельными группками деревьев и не очень густым кустарником. Ближе к морю лес редел, сменяясь чередою песчаных дюн, вызывавших в памяти балтийское побережье, и там маячило среди волн какое-то массивное сооружение - видимо, пристань. Со стороны фасада деревья тоже расступались, освобождая место довольно широкой дороге, мощеной желтоватыми каменными плитами; она заканчивалась у распахнутых настежь ворот.

- Смахивает на заповедник, - задумчиво промолвил Харгрейвс, озирая лес. - Как полагаете, Эрик?

- Может быть. Но у всякого заповедника есть какая-то цель - охрана животных и дикой природы, возможность полюбоваться ландшафтами. А хапторы... - Эрик на секунду задумался. - Нет, то, что я о них читал, об их психике и образе жизни, подсказывает, что они не склонны восторгаться древесными кущами и полянами. Это прагматические существа.

- Охотничий заповедник? - предположил торговый атташе.

- Пойду спрошу. - Пожав плечами, Эрик направился к Сезун'паге.

Уединенность места, выбранного для миссии, его не удивляла. Он знал, что тэды, местные нобили, в городах не живут, предпочитая селиться в своих обширных владениях, в неком подобии средневековых крепостей Земли. В старину такая необходимость диктовалась соображениями обороны, ибо хапторы, существа агрессивные, воевали постоянно; с наступлением цивилизованных времен внутренние смуты стали реже, но традиция жить в укрепленном убежище сохранилась. Вероятно, огромный дом, предназначенный для землян, был когда-то замком местного феодала, повидавшим не одну осаду, а на берегу и в лесу, надо думать, разыгрывались кровопролитные сражения.

Эрик откашлялся и приложил ладонь к подбородку, что означало жест почтения.

- Скажи, Сезун'пага харши'ххе, деревья вокруг дома - место для охоты? На каких зверей? Это такие животные, как хашшара? Я имею в виду диких созданий, которые не питаются мясом. Я читал в книгах, что благородные тэды любят охоту.

Он говорил не на упрощенной альфа-версии, а на языке хапторов, старательно взревывая и порыкивая в нужных местах, не скаля зубы и не глядя собеседнику в лицо, что могло бы считаться знаком неуважения и даже вызова. Ему мнилось, что все сказано и сделано правильно, но Сезун'пага вдруг стукнул кулаком о кулак и зашелся хриплым лаем. От него исходили ментальные волны веселья - похоже, Эрик его рассмешил.

- Ты, ашинге, не обучен верным словам почтения, - заявил хаптор, отсмеявшись. - Харши'ххе в этом месте - только Шеггерен, владыка клана Кшу, и называя так других, ты оскорбляешь тэд'шо Шеггерена. И ты, ашинге, совсем лишился разума, если думаешь, что тэды охотятся на тварей вроде хашшара. Это позор! Позор даже для пасеша! Настоящая охота - там! Там, в горьких водах! - Сезун'пага вытянул тощую длань в сторону моря. - А деревья... Тут всегда были деревья. Пусть растут.

Кое-что Эрик понял. "Харши" означало "главный", "большой", "широкий", а "харши'ххе", дословно - "широкозадый", было неотъемлемым титулом лишь Шеггерена'кшу, тэд'шо, то есть высокого тэда, главы одной из четырех династий, что правили материнским миром и всей звездной империей хапторов. Не стоило так обращаться к Сезун'паге! Разумеется, он принадлежал к местной знати, но был только пха'ге, "двурогим", а простолюдинов, хоть у них тоже имелась пара шишек на черепе, здесь называли "пасеша'ге", "однорогими". В этой несложной иерархии земляне, очевидно, занимали последнее место под именем "ашинге", "безрогих". Впрочем, этот термин, обозначавший у хапторов человеческую расу, стал уже официальным, вошедшим в текст мирного договора после Пятилетней войны. А вот прозвища "шуча" - "волосатый" и "кирицу'ххе" - "узкозадый", считались оскорбительными.

- Родитель бил меня слишком тонкой палкой, и потому я глуп, - пробормотал Эрик формулу извинения. - Ты, пха, добавил мне ума. Добавь еще и скажи, на каких животных охотятся в горьких водах?

- С такими зубами. - "Говорильник" выставил на обозрение когтистый палец.

Запугивает, решил Эрик и поинтересовался:

- А можно ли купаться в море? Ну, скажем, у самого берега?

Хаптор сделал шаг назад, серое его лицо потемнело, вертикальные зрачки расширились. Кажется, он был потрясен.

- Купаться! - проскрежетал Сезун'пага. - Купаться, да еще в горьких водах! Зачем?

- Для удовольствия, - объяснил Эрик. - Здесь жарко, а купание освежает и придает бодрости.

Сезун'пага помассировал правую шишку на безволосой голове - возможно, для стимуляции мыслительных процессов. Потом спросил:

- Ашинге нравится погружение в воду? В горькую воду моря или в воду реки, которая безвкусна?

Эрик кивнул.

- Очень нравится. Мы любим погружаться в моря, реки, озера и прочие водоемы. Где ближе, там и купаемся.

- Дикари! - каркнул хаптор. - Хуси-хуси поко!

Он повернулся и зашагал к землянам, наблюдавшим за разгрузкой.

- Кажется, он чем-то недоволен, - произнес Харгрейвс, приблизившись к Эрику. - Вы его обидели? Что он вам сказал?

- Надеюсь, не обидел. Этот лес - не охотничий заповедник, они охотятся в море на каких-то зубастых чудищ, и купаться здесь Сезун'пага не советует. Он вообще считает, что купание - дикарский обычай. Хуси-хуси поко!

- Это что такое? - Торговый атташе наморщил лоб.

- Не знаю. В словарях, которыми я пользовался, изучая язык, этот термин отсутствует.

Пак и Абалаков скрылись в подземном переходе - вероятно, Хурцилава послал их в дом, следить за переноской багажа. Имущество дипмиссии состояло из доброй сотни ящиков и контейнеров, закрепленных на гравиплатформах; двигаясь непрерывной чередой, хапторы тащили их вниз, возвращались и, подхватив новый груз, исчезали в проеме входа. Чудилось, что огромный замок то поглощает их, то извергает обратно из своего каменного чрева.

- Дик, Эрик, подойдите к нам. - Глава миссии помахал рукой. - Наш пха желает сказать нечто важное. Эрик, если транслятор не справится, будешь переводить.

Сезун'пага сделал широкий жест, словно обнимая лес, здание и морской берег с пристанью. Затем он прижал ладонь к звездному знаку клана на своей хламиде и торжественно произнес:

- Это место - обитель радости владыки Шеггерена'кшу. Высокий тэд приезжает сюда, чтобы охотиться в горьких водах. Пасеша и тэдам других кланов доступ запрещен. Охрана будет за этим следить и вскроет нарушителей Устоев. Охрана - лучшие воины владыки! Имя старшего - пха Шихерен'баух.

Он говорил на альфа-хапторе, понятном землянам. Была, правда, одна неясность - как "вскрывают" нарушителей; очевидно, ловят с помощью технических средств, подумалось Эрику. Но Хурцилава промолчал, не требуя уточнения термина, и Эрик не стал переспрашивать.

- Охрана это отлично. Тем более, из лучших воинов, - произнес коммандер Шошин и, сделав паузу, добавил: - Мне тут нравится. Место тихое, уединенное, и до столицы недалеко. Сколько, если наземным транспортом?

Эрик перевел, выслушал ответ и сообщил коллегам, что езды минут сорок, и что наземные глайдеры, по-местному "шаухи", подадут в ближайшие дни.

Тем временем со стороны дороги послышался низкий басовитый гул. Не прошло и двух минут, как из-за поворота вынырнул матово-серый глайдер, а за ним - машина побольше, походившая издалека на грузовой фургон. Первый экипаж, сплюснутый, обтекаемый, с затемненным пластиком кабины, напоминал поставленного на колеса огромного жука; фургон, прицепленный к мощному тягачу, был угловатым и, вероятно, очень вместительным. Въехав на площадку перед зданием, машины сделали крутой разворот - так, что брызнул песок из-под колес - и замерли. Боковая дверца шауха с лязгом откатилась назад, из кабины вылез хаптор в военном доспехе и выпрямился во весь рост. Два с половиной метра, не меньше! - в изумлении подумал Эрик. Грузчики были ниже этого гиганта на целую голову.

Обменявшись с Сезун'пагой знаком приветствия, он зыркнул в одну сторону, в другую, выпятил бочкообразную грудь и мерным шагом направился к группе землян. От него исходили волны несокрушимой силы и властности.

- Пха Шихерен'баух, - проскрежетал тэд, приблизившись вплотную и нависая над людьми точно скала. - Призван охранять эту территорию.

- Хурши, старший. - Хурцилава коснулся плеча Шошина. - Это Пашоши, старший после меня.

Некоторые звуки в альфа-версии отсутствовали, так что глава миссии сообщил имена в привычном для хапторов звучании.

Великан отступил, окинул чужеземцев пристальным взглядом и произнес, словно пробуя слово на вкус:

- Хурр-ши? Аха! - Затем повернулся к фургону и рявкнул: - На выход, ххешуш! Живо! Шинге шеге!

Из машины посыпались бойцы Шихерен'бауха, все в черной униформе и кожаной сбруе, к ремням которой были прицеплены приборы связи, ручные лазеры и внушительные клинки. Вслед за ними выпрыгнули две шерстистые твари - пасти зубастые, как у крокодилов, мощные лапы и зубчатый гребень вдоль спины. Очень резвые, отметил Эрик и уже собрался справиться о названии животных, да так и застыл с раскрытым ртом.

- Это что еще такое? - пробормотал за его спиной Павел Шошин. - Что за шемаханские царицы к нам явились?

Из фургона выбрались шесть созданий ростом поменьше воинов и не такого богатырского сложения. Но щуплыми они не выглядели: пестрая яркая одежда обтягивала обильные телеса, ноги походили на мощные колонны, а холмы плоти, свисавшие чуть ли не до пояса, колыхались при каждом шаге. Их безволосые шишковатые головы украшали уборы из серебристых дисков и цепочек, кожа казалась посветлее, надбровные дуги и челюсти - не такими массивными, как у других хапторов. В руках они держали увесистые тючки - вероятно, с личным имуществом.

- Самки в услужение, - с довольным видом произнес Сезун'пага на земной лингве. - Носить всякое для заглатывать... пища, напиток... делать в дом чисто... еще... хрр... греть бока.

- В этом нет необходимости, здесь теплый климат, - спокойно молвил Хурцилава. - Мы искренне благодарны, но наши Устои не позволяют тесно общаться с самками других рас.

- Хуси-хуси нет? - удивился "говорильник".

- Нет, - подтвердил глава миссии. - Устои нужно соблюдать.

Сезун'пага сделал знак согласия.

- Аха! Посягатель на Устои проклят! - Он ткнул когтистым пальцем в сторону женщин и что-то прохрипел - так быстро, что Эрик не уловил ни слова. Дамы без возражений направились к воздушной машине.

Шихерен'баух развернулся, рыкнул на своих бойцов и отправился расставлять их вокруг охраняемого объекта. Два воина занялись фургоном: один вытащил пульт и принялся нажимать кнопки, второго Эрик не мог разглядеть - он что-то делал, скрывшись за высоким корпусом. Лязгнуло, из днища машины поползли опоры, утвердились на земле, потом выдвинулся пологий пандус, а над крышей поднялась антенна. Оба стража исчезли в фургоне.

- Мобильный сторожевой пост, - негромко произнес Шошин. - Там аппаратура слежения и связи, и они наверняка контролируют всю окружающую местность. Здание, возможно, тоже. - Военный атташе задумчиво уставился на каменные стены замка. - Я проверю, нет ли внутри датчиков слежения.

На площадке у "летающего крыла" остался один небольшой контейнер, помеченный звездным знаком династии Кшу. Харгрейвс осмотрел его и, набрав код, снял электронную защиту. Потом кивнул Хурцилаве.

- Все в порядке, шеф. Можно отправлять.

- Груз для вашего клана, - произнес Хурцилава, повернувшись к Сезун'паге. - Платина, как договаривались. В обеспечение расходов миссии.

На всех мирах хапторов платина была традиционным платежным средством, и, по соглашению с Земной Федерацией, этот металл считался универсальной валютой для обеих рас. Впрочем, торговля с хапторами отнюдь не процветала - за двадцать два года, прошедших после войны, не стало яснее, в каких товарах они нуждаются.

Сезун'пага рыкнул на грузчиков, и те потащили пятитонный контейнер в его воздушную машину. Не сказав больше ни слова, пха направился к пандусу; четверо землян, расценив это как приглашение, двигались следом. Они спустились в подземный вестибюль, просторный зал с подвешенными у потолка светильниками, и оглядели внушительный штабель сложенного там имущества миссии, у которого уже хлопотали инженер и медик. Стены этого помещения были облицованы грубо обтесанным камнем, пол выложен шестигранниками из черного базальта, и в двух его концах виднелись наклонные плоскости, ведущие наверх. Больше - ничего, ни колонн, ни арок, ни иных украшений.

- Ходить на жилую зону, - предложил Сезун'пага.

Хурцилава бросил взгляд на Абалакова, но тот покачал головой.

- Добро присмотр любит, так что я останусь здесь, а Марсель пусть отправляется с вами. Я уже осмотрел первый этаж и знаю, с чем тут у нас главная проблема.

- С чем же? - полюбопытствовал Харгрейвс.

- С гальюном. Так что я первым делом распакую нашу сантехнику и утилизаторы.

Поднявшись по наклонному пандусу, они очутились в верхнем зале, овальном и более скромном по размерам, из которого вели два широких коридора. Стены здесь украшало огромное панно, картина или, возможно, фотография, изображавшая морскую охоту: несколько суденышек, с которых полуголые мускулистые тэды метали копья в жутких зубастых тварей. При виде этого произведения искусства Эрик вспомнил слова Агеева, что с культурой у хапторов небогато, и усмехнулся с довольным видом. Не прав Пал Никитич, не прав! Вот опровержение - живопись, причем в самом реалистическом стиле! Гарпунеры как живые, и чудища тоже выписаны весьма подробно...

У стены обнаружились три огромных, обтянутых кожей дивана с бронзовыми ножками. Сидеть высоковато, зато лечь - хоть вдоль, хоть поперек! Над средним диваном возвышался могучий тэд, рубивший секирой зубастого гада - да так, что кровь лилась ручьями. На его голове красовалась повязка со звездным знаком клана Кшу, и Эрик решил, что это сам харши'ххе Шеггерен или кто-то из предков владыки.

Сезун'пага повел их дальше. Они миновали коридор с рядом массивных деревянных дверей, свернули за угол, добрались до лестницы с пологими ступенями, что вела на второй этаж, но подниматься не стали, а, нырнув в боковой проход, оказались в большом внутреннем дворе под прозрачным куполом. Здесь стояли скамейки и было много зелени - кусты, невысокие ветвистые деревья, газоны с ухоженной травой. Сюда же выходили две арки и окна дома - множество окон, широких и высоких, распахнутых настежь и закрытых. Воздух здесь казался свежим и прохладным, откуда-то тянуло ветерком - должно быть, работала климатическая установка.

- Патио, - пробормотал Ричард Харгрейвс. - Патио, как у нас в Калифорнии... Только масштабом побольше.

- Приятное место, - откликнулся Шошин. - У дроми такой благодати не найдешь.

Марсель направился к аркам и, заглянув в смежные комнаты, сообщил:

- Там кухня и удобства. В кухне разделочный стол и что-то вроде камина с вертелами, быка можно зажарить. А с удобствами в самом деле проблема - широковаты, не для нашей конституции.

- Свое оборудование установим, - сказал Шошин, задрав голову вверх и блаженно щурясь. Солнечный свет дробился в потолочном куполе, и чудилось, что над двориком висит многоцветная радуга.

Зрачки Сезун'паги стали узкими, как две темные щели. Секунду-другую он разглядывал землян, потом проскрипел с вопросительной интонацией:

- Аха? Быть довольственный?

- Очень неплохо. - Хурцилава протянул руку и коснулся древесной ветви с узкими темно-зелеными листьями. - Что у нас на втором этаже?

- Отсек для проживаний, - пояснил "говорильник" и перешел на альфа-хаптор. - Восемь комнат с одной стороны и восемь с другой. Те, что ближе к горькой воде - здесь. Эти окна. - Он широким жестом обвел дворик. - Там различные устройства, чтобы сидеть, лежать и складывать нужное.

- Мебель, - молвил глава миссии и поднес ладонь к подбородку. - Мы благодарим тебя, пха, и просим передать слова почтения Шеггерену'кшу. Когда он осчастливит нас своим вниманием?

- Я сообщу. Шеггерен харши'ххе дарует вам время для отдыха.

Сезун'пага тоже провел рукой под челюстью, повернулся и исчез в коридоре. Спустя пару минут люди услышали отдаленный гул, и над прозрачной кровлей промелькнули тени воздушных машин. Потом наступила тишина.

- Ну, с прибытием, коллеги, - произнес Хурцилава. - Будем обживаться или есть другие предложения?

- Сменить мундиры на шорты, - сказал Харгрейвс. - Работать лучше налегке.

- Правильно, - согласился Шошин и расстегнул ремень с кортиком и бластером.

Всю оставшуюся часть дня члены миссии занимались распаковкой багажа. Личные вещи поднимали на гравиплатформах на второй этаж, где каждый выбрал апартаменты по вкусу, биокамеры и контейнеры с оборудованием тащили в нижние, более просторные помещения, попутно решая, где будут кабинеты посла, советника и двух атташе, где - медчасть, технический блок, узел связи, комната для совещаний. Хурцилава возился с компьютерами, подсоединяя их к планетарной сети, Шошин проверил здание на предмет "жучков" и не нашел ничего, Пак развернул экспресс-лабораторию и принялся монтировать киберхирурга. Эрик и Харгрейвс были на подхвате у Петровича, носили тюки с постельным бельем и одеждой, ящики с посудой, загружали продукты в кухонный автомат, налаживали полевой утилизатор и роботов-слуг.

К вечеру Эрик едва держался на ногах. Они собрались на кухне, перекусили всухомятку, и Абалаков пообещал, что утром киберповар выдаст на завтрак яичницу, гренки и кофе. Пак уже сделал анализ воды, поступавшей в здание, и решил, что землянам она подходит, если отфильтровать железо и избыток тяжелых металлов. Ничего особо вредоносного в воде не нашлось, и врач считал, что с местной микрофлорой справятся импланты.

Хурцилава велел никого не будить, отдыхать до десяти утра, и члены миссии разошлись по комнатам. Эрик уснул, едва коснувшись головой подушки.